Рукопись Бэрсара - Страница 79

Гляжу на парней: жесткие стоят, угрюмые, а мне все равно хуже. Что их стыд против моего, если я знаю, _к_т_о_ это сейчас видит?

— Что, — спрашиваю, — и без вас не обошлось?

Кивнули.

— И дров наломали?

Усмехнулись, объясняют:

— Мир не без добрых людей, Алек. Командир штурмового отряда нас в карауле оставил. А потом… после бойни… еще и утешил — говорит: Вы, ребята, еще наивные. Думаете если кто похож на человека — значит, человек. А они, говорит, макаки, им верить нельзя. Если их не перебить нам здесь жизни не будет.

Слушаю, как они говорят — вроде бы спокойно, ленивенько даже, только зубы из — под верхней губы посверкивают — и на душе мороз. Я, Генри, такую ненависть знаю, она не враз завязывается, да потом уж не выкорчуешь ее ничем — ни местью, ни кровью, ни стыдом — как шрам внутри на всю жизнь.

— Ребята, — говорю, — тошно, конечно, а кое в чем он прав. Зря вы Дальний Космос земной меркой мерите — тут все другое.

— Что другое? Люди? Законы?

— Вот именно. На Земле все отмерено да расписано. А кому тесно, у кого шило в заднице — тех сюда выплеснуло, все здесь — и помои, и герои.

— А нас на помойку?

— Ребята, — прошу, — придержите себя! Тут не помойка — тут гадюшник. Дай нам бог выбраться отсюда! Вы мне _э_т_о_, — спрашиваю, — хотели показать? Видывал, парни. Еще и по хуже видывал. Только там люди были, там я знал, на какую сторону встать.

— А здесь макаки?

— Нет, — отвечаю, — тут просто выбора нет. Я еще Землю хочу повидать. У Пола на Земле сын, у Джо — старуха — мать, у Перри две семьи на Манаре штук шесть детей, по — моему. А вас что, никто на Земле не ждет?

Сказал — и язык прикусил: ждут — то ждут, да только одного. Но они это, слава богу, мимо ушей пропустили. Стоят, глядят с тоской, один мне руку на плечо положил. Говорит:

— Алек, но ведь я тоже «макака»!

— Ты? — а у самого сердце екнуло.

— Я, он… кто нас различит? Какая разница, если мы сами не знаем?

Второй:

— Алек, а если наши соратнички узнают? Что они с нами сделают?

Первый тычет дулом в развалины:

— Это самое, а Алек?

— А ведь узнают в конце концов!

— Еще и за вас возьмутся!

— Алек, а если мне сейчас стрела в бок, я за кого умру? За этих, что меня убьют?

Вернулся я на «Каролину» через два дня. Насмотрелся. Мужики глянули шкодливо и разбрелись потихоньку, а Пол позвал к себе.

— Теперь уже скоро, — говорю. — Они еще зелененькие, но дозреют. Кое до чего уже дошли, дойдут и до остального.

Починились мы — и опять туда — сюда. Настроение как на похоронах. Даже Перри стал задумываться. Явиться вечерком сядет и смотрит. А то вдруг Салинар вспоминать. Как мы им под Аханом врезали, да как в Ласарском лесу из кольца прорывались. Открылась болячка. На Салинар ведь впервые поселенцы с Манара пришли. Уже и обжились, когда их планета такой вот компании понадобилась. Ну что мне было ему сказать?

— Держись, — говорю, — старик, скоро.

Сколько — то оно еще тянулось, а потом поломалось… сразу. На Старом еще Амбалоре перед вылетом зовет меня Пол.

— Алек, — спрашивает, — знаете, чем нас загрузили?

— Чем?

— Газовыми бомбами.

— Ну и что?

— Все, Алек. На этот раз бомбить нам самим.

— Вот так мы им надоели?

— Ну, «Вайоминг» починили, а мы — если грохнемся со своей начинкой, на сто миль ничего живого не будет.

— Такое интересное место?

Он на меня посмотрел и глаза отвел.

— Сегодня меня допрашивали. Джек пропал.

— Оба, что ли?

— А как иначе?

Не очень нам теперь, видно, доверяли, потому что надзирателей приставили. Бен и Ори. Я так до конца рейса не врубился, кто из них кто.

Здоровенные такие лбы, тупые, мордатые, и головы брили, как на Старом Амбалоре заведено. Обвешались оружием и тычутся по кораблю. Знаете, Генри, если бы нас нарочно хотели на бунт толкнуть, удачней бы не придумали! Мы же дальники, у нас божьи коровки не засиживаются, мигом их каботаж выносит. Ну, я все — таки держался пока. Решил до самой последней минуточки дотянуть. Не со страху — просто ничего еще не сообразил: ни как парней вытаскивать, ни как самим вылезать. Только знаете, как бывает, когда все решено? Повод пустячный, расскажи — засмеют. Собрались в рубку уже на подлете, сами понимаете, потом не поговоришь: тяжелый грузовик — не каботажная лоханка, запаришься на нем в планетарном режиме. И те два бугая конечно приперлись.

А у нас в рубке без них тесно. Перри возьми и встань кому — то на ногу! Смешно, да? А дальше, как в фильме: тот — кто уж он там был, Бен или Ори вмазал Перри в стенку. А Перри — не цветик полевой, у него кулачище — в обе руки не взять, я и моргнуть не успел, как тот тип на полу валялся, а второй уже пистолет выдергивал.

Ну, думать тут нечего, я и не думал — дал ногой под пузо, он и сложился. Пол кричит:

— Перри, Алек, отставить! Вы что, с ума сошли?

— Ага, — говорю. А сам Перри киваю, чтоб кончал своего. Нельзя уже было по — другому. Может, без них мы бы и выкрутились, кто знает? Пол ведь не от трусости на этот подлый рейс согласился, наверняка что — то на уме держал. Только уж слишком быстро все понеслось, слишком скоро кончилось, так мы с ним и не успели поговорить.

В одном я ни минуты не сомневался: Пол честно хотел спасти и нас, и парней. А еще точней: ребят и нас. Если б до выбора дошло, нас и спрашивать не надо: сколько смогли, пожили, сколько успели, отлетали. Умирать, конечно, всегда рано, но настоящий дальник со смертью на «ты» она нас не обходит, и мы от нее не шарахаемся. Особенно, когда пора по счетам платить.